Анонимность иконописания
Уже несколько статей я посвятила иконописи. Рассказывала и об истории появления и характерных 
Сегодня нам известно очень мало имен древнерусских иконописцев, так как авторство большинства памятников древнерусской живописи установить практически невозможно. Основная причина заключается в том, что средневековое искусство, вследствие особого мировоззрения человека той эпохи, практически всегда анонимно. Тогда творец не желал личной славы и его не терзали какие-либо амбиции по поводу собственной значимости, так как всё, что он делал — он выполнял во славу Божью и считал себя лишь инструментом в руках Всевышнего.
Чаще всего, создание икон было делом монахов, так как оно воспринималось как священнодействие. К нему не допускались неверующие, иноверцы (не христиане), а также женщины. Перед тем, как начать писать, художник-иконописец держал строгий пост и беспрестанно молился. В старинных текстах читаем следующие слова:
«Подобает живописцу быть смирену, кротку, благоговейну, не празнословцу, не смехотворцу, не сварливу, не завистливу, не пьянице, не грабёжнику, не убийце; особенно же хранить чистоту душевную и телесную, со всяким опасением… И подобает живописцам часто приходить к отцам духовным и во всем с ними совещаться, и по их наставлению и учению жить, в посте, молитве и воздержании, со смиренномудрием, без всякого зазора и бесчинства… Да и о том святителям великое попечение иметь, каждому в своей области, чтобы хорошие иконники и их ученики писали с древних образов, а от самомышления бы и своими догадками божества не описывали…»
Другая весомая причина анонимности древнерусской иконописи заключается в том, что лаковая основа (оли́фа), которой покрывались готовые иконы, со временем темнела так, что уже через полвека изображение становилось едва различимым. Такие иконы было принято «поновлять», то есть закрашивать новыми слоями краски, буквально «записывая» старое изображение. Как писал один собиратель икон писателю К. Солоухину:
«Да, было время, когда мы не знали, что у нас есть наша прекрасная древняя живопись. В самом деле. К началу четырнадцатого века одиннадцатое и двенадцатое столетия оказались записанными живописью тринадцатого. Пятнадцатый век не мог увидеть тринадцатого по той же самой причине. Шестнадцатому становился недоступным четырнадцатый. К концу семнадцатого был надёжно упрятан под новую живопись пятнадцатый. В девятнадцатом веке русские люди могли видеть на иконах только ближайший восемнадцатый век, да и тот был загорожен медными, серебряными и золотыми окладами».
Лишь в XX веке была найдена технология, с помощью которой стала возможной расчистка старых икон от многочисленных слоёв поновлений и потемневшей олифы. И вот перед нами предстала удивительная живопись, которая ценится во всём мире не только в качестве антиквариата, но и за свои художественные качества, глубину вложенного в неё чувства, особую искренность переданной веры и удивительную духовность русского народа, угадываемую в этих древних образах.
Так восхищённый увиденными русскими иконами знаменитый французский художник А. Матисс в 1911 году восклицал:
«Это доподлинно народное искусство. Здесь первоисточник художественных исканий… Русские не подозревают, какими художественными богатствами они владеют. Всюду та же яркость и проявление большой силы чувства. Ваша учащаяся молодежь имеет здесь, у себя дома, несравненно лучшие образцы искусства… чем за границей. Французские художники должны ездить учиться в Россию. Италия в этой области даёт меньше».
В связи со всеми этими обстоятельствами, до нас дошли имена лишь самых талантливых, выдающихся мастеров, оставивших заметный след в русской и мировой культуре: Феофа́н Грек, Андрей Рублёв и Диони́сий. Их творчество приходится, в основном, на XV век, который считается вершиной в развитии древнерусской иконописи.
Феофан Грек (ок. 1340 – ок. 1410)
Большое влияние на развитие иконописи на Руси оказал выдающийся живописец и философ Феофан Грек , который прибыл для работы в Новгород из Византии (о чём говорит его прозвище) в последней трети XIV века. С этого времени Русь стала его второй родиной, поэтому он считается русским художником.
Пожалуй, это единственный средневековый художник, о котором мы можем судить не только как о живописце по его работам (их сохранилось не много), но и как о человеке. Дело в том, что до нашего времени дошло письмо современника Феофана, выдающегося древнерусского писателя Епифания Премудрого, из которого складывается представление о личности этого мастера. В частности, Епифаний пишет:
«Когда я жил в Москве, там проживал и преславный мудрец, философ зело хитрый, Феофан, родом грек, книги изограф нарочитый и среди иконописцев отменный живописец, который собственною рукой расписал много различных церквей каменных – более сорока… в Константинополе, и в Халкидоне, и в Галатее, и в Кафе, и в Великом Новгороде, и в Нижнем… в Москве им расписаны три церкви… Когда он всё это изображал или писал, никто не видел, чтобы он когда-либо взирал на образцы, как делают некоторые наши иконописцы, которые в недоумении постоянно (в них) всматриваются, глядя туда и сюда, и не столько пишут красками, сколько смотря на образцы. Он же, казалось, руками пишет роспись, а сам беспрестанно ходит, беседует с приходящими и умом обдумывает высокое и мудрое, чувственными же очами разумными разумную видит доброту… Сколько бы с ним кто ни беседовал, не мог не подивиться его разуму, иносказаниям (притчам) и его хитростному строению».
Несмотря на отмечаемую биографами художника его творческую плодовитость, на сегодняшний день до нас дошла единственная достоверная роспись Феофана Грека — фрагментарно сохранившиеся фрески церкви Спаса Преображения на Ильине-улице в Новгороде. Все остальные работы приписывают этому мастеру, на основании стиля, манеры и известным нам биографическим фактам (где и когда жил, в каких местах работал).
Что же характерно для творческой манеры Феофана Грека? В его росписях чувствуется особая духовная сила и экспрессия. Художник пишет свободно, широкими мазками без излишней детализации. Особо отметим цветовую гамму, присущую этому живописцу: он выбирает приглушённые, довольно тёмные землисто-коричневые тона.
Чтобы выделить резкие складки одежд, лики или же какие-то важные детали, он смело применяет бели́́ла, которые резкими, динамичными линиями накладывает на общий фон. Некоторые исследователи древнерусского искусства сравнивают эти «феофановские» пробела́ со вспышками молний на тёмном небе, освещающими суровые, одухотвореннёе лики его святых.
Андрей Рублёв (1360 или 1370? – 1430)
Рядом с Феофаном Греком посчастливилось какое-то время работать тогда ещё малоизвестному чернецу (монаху) Андрею Рублёву, которого совсем скоро современники назовут «живописцем земли русской» и чьё имя сегодня является символом зенита русского иконописания. Оба этих великих мастера работали над исполнением росписей Благовещенского собора Московского Кремля.
Биографических сведений об Андрее Рублёве очень мало, даже годы его жизни определяются по косвенным свидетельствам. Мало и работ Рублёва, дошедших до наших дней. Однако он является автором самой знаменитой, пожалуй, в мире иконы, безусловного шедевра не только русской иконописи, но и мирового искусства – «Тро́ицы».
Иконы на этот сюжет писались многими художниками неоднократно, почему же именно рублёвский вариант стал таким знаменитым? Ответить на этот вопрос довольно трудно. Но стоит лишь внимательно всмотреться в этот образ и сразу появляется ощущение, что эта икона не рядовая, что есть в ней что-то завораживающее, заставляющее остановиться около неё подольше.
Крайне простая композиция – три ангела восседающих вокруг стола – выстроена идеально. Всё здесь дышит спокойствием, умиротворением, гармонией. Обращают на себя мягкие, округлые линии и очертания, плавные изгибы фигур, наклоны голов, складки одежд. Великолепны краски этой иконы, они создают впечатление светлой радости, праздничной атмосферы, но вместе с тем, волшебства, таинственности происходящего.
С удивительным мастерством Рублёв пишет одежды ангелов. В их цветах множество переливов, мерцания золота. Дополнительный эффект лёгкости и эфемерности тканей создается благодаря такому наложению краски, когда из-под верхнего слоя, словно просвечивает или высвечивается другой, дополняющий его тон.
Все ангелы похожи друг на друга, у них словно одно лицо на троих, что собственно и символизирует идею божественной триединой сущности, и лишь по цветам одежд и предметам пейзажа, за их головами, можно догадаться, кто из этих ангелов Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух (смотрите
Добавим, что после смерти гениальный художник иконописец Андрей Рублёв был канонизирован русской православной церковью и причислен к лику святых.
Дионисий (около 1440-1503/08 гг.)
Говоря о древнерусской живописи, нельзя опустить имя ещё одного выдающегося иконописца Руси – Дионисия. Он жил и работал на рубеже XV–XVI веков и был не монахом, а мирянином, что являлось редким исключением из общего правила.
Слава его была настолько велика, что в числе его заказчиков значились и иерархи русской православной церкви и великий московский князь Иван III. Возможно, именно благодаря этому Дионисий, работавший с сыновьями (Феодосием и Владимиром) получил весьма престижный заказ на выполнение иконостаса для Успенского собора Московского Кремля.
Интересен тот факт, что ещё до начала этих работ художнику выплатили не малый по тем временам задаток – 100 целко́вых, что говорит о том, как высоко оценивали его труд. Так Дионисий стал «придворным» художником, олицетворявшим московскую великокняжескую школу живописи, выражавшую официальную государственную православную идеологию.
Краски на его иконах всегда светлы и нарядны, пропорции изображаемых им фигур несколько удлинены, их головы, руки и ноги изящны и миниатюрны, а лики благообразны и красивы.
О творческой манере этого мастера можно судить по немногим сохранившимся до нас иконам, а также фрескам, выполненным им в соборе Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. Этот монастырь находился на севере, достаточно далеко от общественно-политического центра, поэтому его редко посещали паломники. Следовательно, он был не богат и денег на постоянные поновления росписей (как это было в других храмах страны) просто не хватало. Благодаря этому факту, росписи Дионисия сохранились в достаточно хорошем состоянии до нашего времени.
Ещё русский писатель и искусствовед Павел Муратов в начале XX века писал:
«…в Ферапонтовом монастыре, расположенном среди песчаных холмов и лесных просторов, каким-то чудом сохранился замечательнейший и прекраснейший из всех известных до сей поры памятников древнерусской живописи – фрески, исполненные, как свидетельствует по счастью оставшаяся надпись, Дионисием иконником со своими сыновьями в 1500 – 1501 гг.».
Значительное место в интерьере собора отведено сюжетам из «Акафиста Богородице», написанного великим византийским поэтом и музыкантом VI века Романом Сладкопевцем (о нём подробнее можно прочитать «Одежды пирующих светлы, праздничны, разубраны золотой и серебряной парчой и каменьями, пылают розовым огнём, зеленью и лазурью. Это поистине «брачные» одежды, и в такие брачные, «пиршественные» одежды представляется нам облачённым всё искусство Дионисия на стенах Ферапонтова монастыря».
Творчество Дионисия стало последним взлётом древнерусской живописи, обретшей в лице этого мастера особую торжественность, праздничность, красочность при сохранении той возвышенности и духовности, которые были присущи этому виду искусства в прежние времена.
Исследователь средневекового искусства Виктор Лазарев отмечал, что «творчество Дионисия сыграло огромную роль в истории древнерусской живописи… С Дионисием парадное, праздничное, торжественное искусство Москвы стало на Руси ведущим. На него начали ориентироваться все города, ему начали всюду подражать…». А Павел Муратов заключал следующее: «после Дионисия древнерусская живопись создала много прекрасных произведений, но Дионисиева мерность и стройность уже никогда более не были ей возвращены».
Если вам понравилась статья, то поставьте лайк и подпишитесь на канал. Здесь вы найдете и другие материалы автора о мировой культуре в полном
Больше о древнерусской культуре и искусстве вы можете узнать из следующих публикаций:
