Источник:
На днях телеканал CNN то ли в шутку, то ли всерьез, увязал внешнюю политику президента Дональда Трампа с российским минтаем, который поставляется в США и используется в качестве питания американских школьников. К этому заявлению можно относиться с иронией, но нельзя отрицать, что рыба в Мировом океане может являться эффективным политическим инструментом, и ситуация с Курилами — яркое тому подтверждение.
У рыбы нет паспорта, а под водой нет пограничников, поэтому точно сказать, какое количество водных биоресурсов перейдет под юрисдикцию Японии в случае теоретической передачи ей островов Курильской гряды, не представляется возможным. Очевидно другое: Курилы — это ворота, через которые вся рыба, и в первую очередь лососевые, идет к российскому побережью Камчатки и Сахалина. Если их перекрыть, то красной рыбы в нашей стране фактически не будет.
В прибрежных водах Курильских островов рыбы добывается относительно немного, так как местные рыбаки прекрасно понимают значимость Курил как главной транзитной зоны Охотского моря. Горбуши в 2018 году там было добыто 30 000 т, а кеты — 20 000 т, что как раз хватает для того, чтобы обеспечить сырьем местные заводы. А вот в акваториях Камчатского полуострова в прошлом году выловили почти 400 000 т горбуши, которая шла туда на нерест транзитом через Курилы. По аналогичному маршруту перемещаются кета и нерка.
Кроме того, рядом с Северными Курилами располагаются крупнейшие пастбища морского гребешка. На Южных Курилах базируются популяции морских ежей, есть крабы, треска, сайра, сардина, камбала, кальмары. Не говоря уже о новом инструменте политического лоббизма — минтае. Его биомассу в акватории Курил, включая 200-мильную исключительную экономическую зону России, ученые оценивают в 1,9 млн т. Можно накормить всю Америку.
Всего же в водах 56 островов курильской гряды обитает около 6 млн т промысловых видов рыбы и морепродуктов (к слову, российские рыбаки за весь прошлый год поймали во всех водоемах страны чуть больше 5 млн т). Общий допустимый улов (ОДУ), предписанный для вылова на Курилах, оставляет 900 000 т водных биоресурсов ежегодно, включая водоросли и беспозвоночных. Минтая в Северной и Южной Курильской промысловых зонах добывают около 200 000 т в год. При отпускной оптовой цене в $3 за 1кг филе, из которого затем и делают крабовые палочки для американских гимназистов, это уже рынок в $600 млн.
Помимо США, российский минтай активно поставляется в Китай, Южную Корею и в Японию (экспорт минтая за рубеж в 2018 году составил, по данным Росрыболовства, 706 700 т). Кроме того Япония импортируют не только из России, но и из США, лососевых. Свою красную рыбу японские рыбаки выбирают беспощадно, в том числе при помощи дрифтерных сетей, применение которых у нас несколько лет назад законодательно запретили. Но на суши японцам все равно не хватает. В итоге только за импорт нерки японский бизнес платит около $270 млн в год. И это не считая кижуча, кеты, горбуши и чавычи. Вряд ли это может устраивать такую историческую рыболовную державу, как Япония, которая с возвратом Курил сможет не только восстановить «историческую справедливость», но и получить контроль над рыбными запасами Охотского моря, а значит, и всего Дальнего Востока.
Чисто технически Япония легко может просто перекрыть своими сетями проливы между островами Южно-Курильской гряды. В результате горбуша не сможет добраться до родных камчатских речушек и будет нереститься в море и погибать десятками тысяч тонн в сетях японских рыбаков. Убытки российской рыбной отрасли в случае перекрытого транзита рыбы через Курилы к Сахалину и Камчатке могут составлять до $5 млрд ежегодно. Не говоря уже об ослаблении влияния российского минтая на внешнюю политику Дональда Трампа.
