Источник:
Не прошло и суток с момента ареста Михаила Абызова, как в том, что условно можно назвать общественным мнением, закрепились две позиции: бывший министр Открытого правительства — системный либерал (причем наряду не только с Никитой Белых и Алексеем Улюкаевым, но и, например, с Кариной Цуркан); его арест — страшный удар по Дмитрию Медведеву.
Михаил Абызов, безусловно, человек системный, плоть от плоти ее. Один из самых типичных представителей бюрократии персоналистского режима, слившейся с крупным бизнесом до неразличимости. Прошедший путь от «ряда руководящих постов в компаниях топливно-энергетического сектора» в возрасте 21 года от роду до респектабельного федерального министра. Но при чем здесь либерализм? В команды либеральных экономистов не входил, в том числе и по возрасту. Его участие в реформе электроэнергетики имеет такое же отношение к работам Фридриха фон Хайека и Людвига фон Мизеса, как план ГОЭЛРО к учению Маркса и Энгельса. Историй успеха внедрения либеральных модернизационных планов, связанных с имитационной структурой под названием «Открытое правительство», не замечено. Работа в команде Дмитрия Медведева тоже не в пользу версии о «сислибианстве» Абызова: кто там разглядел в умеренной версии госкапитализма либерализм? Дружба с Аркадием Дворковичем — слабый аргумент: в позиции вице-премьера ничего либерального за ним не было замечено. Мало ли кто когда начинал либеральным экономистом?
Едва ли посадка, например, Никиты Белых, который был путинским губернатором, как-то отразилась на репутации президента. Удаление в места не столь отдаленные Алексея Улюкаева продемонстрировало беспомощность премьер-министра в не меньшей степени, чем задержание Михаила Абызова.
В этой элите каждый сам за себя. Только Анатолий Чубайс всякий раз поручается за сидельцев, начиная с Михаила Ходорковского и заканчивая Михаилом Абызовым. Премьер-министр в нашей системе ни за кого из членов как бы своей как бы команды совершенно не обязан заступаться. В этом смысле сегодняшние высшие руководители отчасти напоминают товарищей Молотова и Калинина, у которых в ГУЛАГе сидели супруги, а они сидели отнюдь не в ГУЛАГе и помалкивали. А товарищу Поскребышеву товарищ Сталин вообще обещал найти новую жену. Так и президент легко может найти нового министра премьер-министру. Или упразднить позицию, как была ликвидирована должность министра по делам Открытого правительства. Может ли вообще правительство быть открытым? Это какой-то оксюморон…
Кроме того, несмотря на то, что отдельные кланы в истеблишменте время от времени начинают вести кампании против председателя правительства, он прочно сидит в своем кресле. Больше того: если бы президент всерьез обращал внимание на эти кампании и руководствовался их результатами в принятии кадровых решений, он бы не был президентом Путиным. В России нет нормальной системы сдержек и противовесов ветвей власти. Зато есть система сдержек и противовесов в руках главы государства. И его прямой интерес в том, чтобы поддерживать этот баланс вручную, не нарушая его гармоничного состояния. Он может наблюдать «с холма» за войной элитных группировок, может даже позволить убрать с доски фигуры, с которыми ему не жалко расстаться, но жестко играть на чьей-либо стороне означает перестать быть президентом всех россиян. Точнее, всех россиян, рассеянных по органам власти и управления.
О схеме транзита-2024 еще совсем рано говорить. Но вариант со вторым преемничеством Дмитрия Медведева имеет такое же право на существование, как и схема с добровольно-принудительным поглощением Беларуси или возведением Госсовета в ранг не ниже Политбюро ЦК КПСС. Нет никаких причин считать премьер-министра хромой уткой — каждый достойный доверия человек в этой системе имеет шанс стать стерхом. И те, кто пытался подрезать ему крылья, будут потом лично подносить отборный корм. Византия тут не просто отдыхает, а вообще не рассматривается, будучи образцом прямой и бесхитростной политики.
Сама суть обвинения весьма туманна. Есть подозрение, что акционеры Сибирской энергетической компании и «Региональных электрических сетей», которых «обманул» при продаже активов Абызов, едва ли похожи на выпускниц Смольного института, легко разведенных на 4 миллиарда рублей. И может быть, следует поискать интересантов в посадке бывшего министра среди, так сказать, участников энергетического рынка, славящегося в том числе своими колбасными изделиями.
По стечению обстоятельств под арест Абызова отправил все тот же легендарный краснознаменный Басманный суд. Это уже даже не смешно. Баснословная сумма предложенного залога ценой в 1 млрд рублей лишний раз продемонстрировала принадлежность Михаила Анатольевича к классу олигархов и едва ли могла спровоцировать волну эмпатии и сочувствия со стороны широких трудящихся масс. Эти массы скорее нейтрально наблюдают за происходящими событиями, ставшими уже рутинными: то одного посадят, то другого, все они там, наверху, воры.
Бизнес-сообществу посадка Абызова, все-таки бывшего министра, радости не принесла и заставила задуматься о дальнейших жизненных траекториях и логистике передвижений, в основном за пределами родины. Но с точки зрения инвестиционного климата этот арест ничего не добавляет — гораздо более серьезным событием в этом смысле была история с Майклом Калви. Это действительно про бизнес-климат, иностранные инвестиции, присутствие на рынке частных инвесторов как таковых. Кейс Абызова скорее говорит о политическом климат-контроле, чем о деловом. А также иллюстрирует то обстоятельство, что экономическая политика в большей степени делается не в финансово-экономическом блоке правительства, а в кабинетах первых лиц силовых ведомств. Главные быки и медведи на наших рынках — это СК, МВД, ФСБ. Индексы ФСБ или СК — это вам не Доу-Джонс, тут все серьезно. Эти индексы едва ли сильно взлетят после ареста Абызова, они и так на пиковой высоте, но зато уж точно не упадут.
Несколько переиначив бессмертную фразу из «Бриллиантовой руки», можно сказать, что в России не открытое, а закрытое правительство: один его бывший министр сидит в лагере, другой — под арестом, а тут и третий задержан. Давно такого не было. Со времен сталинских наркомов.
